Юные герои. Сыны полков
Не одно поколение школьников зачитывалось повестью Валентина Катаева «Сын полка». Мы познакомим вас с ветераном, в судьбе которого во многом повторилась история литературного героя
22 июня ветеран войны Анатолий Васильевич Прилепко по давней традиции отправляется к «Звездочке» — мемориальному комплексу в Кировском районе Новосибирска, чтобы принять участие в митинге, посвященном скорбной дате — началу Великой Отечественной войны.
Как и Ваня Солнцев
А мне удалось пообщаться с Прилепко после празднования Дня Победы. Анатолий Васильевич — ветеран-речник. Его хорошо знали в Западно-Сибирском речном пароходстве, многие помнят и сейчас. Он пришел на реку в 1967 году, после окончания НИИВТа. И сразу зарекомендовал себя как ответственный и квалифицированный специалист. Его отличало от других постоянное стремление добраться до сути вопроса и сделать все своими руками. Он всегда был в авангарде научно-технического прогресса на флоте, занимался внедрением новой техники. Ему приходилось решать сложные технические проблемы и обучать остальных. Но далеко не все коллеги знали о его непростой биографии.
С первых дней Великой Отечественной войны тысячи подростков вместе со взрослыми воевали в действующей армии. После выхода повести Валентина Катаева «Сын полка» о воспитаннике Красной армии это название стало нарицательным. Так вот, Анатолий Васильевич, как и Ваня Солнцев — герой книги Катаева, тоже сын полка, участник Великой Отечественной войны.
Его историю впервые рассказал коллега, ветеран-речник Юрий Голещихин на страницах одной из газет Новосибирска. Я дополнил ее эпизодами из военной жизни и послевоенного времени.
Побег на фронт
Родился Анатолий в Курске в семье потомственного казака, кадрового офицера Василия Никитовича Прилепко. С приближением фронта к Курску мальчика вместе с матерью Ниной Ивановной эвакуировали в Сибирь, на станцию Зима. Отец, капитан Прилепко, с первого дня войны сражался с фашистами и погиб в 1943 году.
Кто из мальчишек в те годы не мечтал попасть на передовую, чтобы совершить геройский подвиг! А Толя еще хотел найти отца. Осенью 1943 года, когда ему было девять лет, он сбежал на фронт, сев в один из проходящих поездов. На станции Новосибирск его приютили в одном из военных эшелонов, идущих на запад. Накормили, подобрали сапоги, полковой умелец сшил из солдатского обмундирования форму по росту. Так Толя стал сыном полка, воспитанником 192-й стрелковой дивизии, которая в составе 39-й армии Белорусского фронта прошла славный боевой путь от Ельни через Белоруссию, Польшу, Литву до Кёнигсберга.
Получай, фашист, гранату!
Новоиспеченному сыну полка не раз приходилось участвовать в боях. Причем без разрешения взрослых!
Вот один эпизод. После боев в Литве 113-й (Тильзитский) корпус сильно поредел — на три четверти. Во время одного из боев его взвод с трудом удерживал высотку. Два отделения героического взвода были уничтожены. Заканчивались патроны и продовольствие. Толю на оборону высоты не пускали. Тогда он взял вещмешок, накидал туда лимонок, патронов и сухарей и, как говорится, используя складки местности, без разрешения пробрался к своим. Те очень обрадовались запасам. Но его опекун велел сидеть в окопчике.
Беспокойный сын полка все-таки из окопа выбрался, когда услышал шаги фашистов, и метнул две гранаты. Больше враги не рыпались.
— Вас ругали за рискованную инициативу?
— Молчали. Это молчание у нас дорогого стоило! Значит, были рады, что патроны и провизию принес. И что помог.
Два миллиметра до смерти
После капитуляции фашистской Германии 39-ю армию перебросили на Дальневосточный фронт. Шла подготовка к боевым действиям с милитаристской Японией. А перед этим по приказу командующего 39-й армией всех подростков было решено отправить в Союз. Но Толя сбежал, самовольно покинув лагерь воспитанников, и 7 августа 1945 года догнал свою 39-ю армию. Продолжил службу в 61-й танковой дивизии, уже не своей.
Здесь Анатолий попал в 61-й мотострелковый полк подполковника Акилова, который был одним из передовых отрядов армии. Вместе с полком он прошел через горный хребет Большой Хинган, через всю Маньчжурию, дошел до тихоокеанского порта Инкоу.
Он сполна хлебнул всего того страшного, что выпало на долю солдат. Даже взрослые иной раз не могли пережить того, что преподносила война, а он был подростком. Видел и пережил смерть своих старших друзей — солдат, к которым привязался всей силой своей мальчишеской души, и бомбежки, и артобстрелы, и свист пуль, и изнурительные походы, и ночи без сна, и бои.
Анатолий был исполнительным, любознательным, подвижным и настойчивым пареньком. Очень любил технику, водил мотоцикл, автомобиль, хорошо стрелял, играл на малом барабане в полковом оркестре.
В одном из боев с японскими захватчиками — на подступах к городу Ванемяо в Маньчжурии — был ранен осколком мины в голову. Хирург из медсанбата, делая перевязку, сказал тогда: «Ты в рубашке родился. Еще бы два миллиметра — и на тот свет!»
— А я думал, что дело не в этом. Меня пуля не брала, потому что я маленький был, все мимо! — улыбается Анатолий Васильевич.
За трудолюбие, готовность всем помочь и выполнить любую работу, за компанейский характер любили его солдаты. Как своего сына — сына полка.
Разгромлена милитаристская Япония, дивизию передислоцировали в Монголию. В 61-м полку Анатолий прослужил до 1949 года. Затем по приказу командира полка подросток был направлен в Суворовское училище, но обстоятельства сложились так, что учиться ему не пришлось, он вернулся на станцию Зима, к матери.
— А что мать сказала по поводу бегства?
— Нужно представлять то время. Она была рада, что вернулся. Я сразу пошел работать, чтобы помогать семье. Еще и учился в вечерней школе.
…И удар по холере
После окончания семилетней школы на станции Зима поступил в ремесленное училище № 14 в Новосибирске, которое окончил с отличием. Затем была служба на Тихоокеанском флоте, откуда попал в команду, получившую новый военный корабль на Балтике. Участвовал в его перегоне на Тихий океан, за что был награжден знаком «За дальний поход», которым очень дорожит.
После демобилизации работал мастером производственного обучения в техническом училище № 2 Новосибирска. Параллельно окончил десять классов в вечерней школе.
В 1960 году поступил в Новосибирский институт инженеров водного транспорта на судомеханический факультет. Учиться было трудно, жить приходилось на одну стипендию, помощи получить было не от кого, приходилось подрабатывать. Постоянно занимался спортом: боксом, лыжами, велосипедом. Все шло нормально, но на первом курсе института его постигло несчастье: получил спортивную травму и, как следствие, инвалидность. Год провел на больничной койке, но учиться продолжал. Активно боролся с недугом и постепенно тренировками восстановил себя, продолжил заниматься спортом, постоянно выступая в лыжных соревно-ваниях.
В 1967 году получил диплом инженера-судомеханика, поступил в Западно-Сибирское речное пароходство, где более 20 лет проработал в службе судового хозяйства механиком-наставником.
— В пароходстве вся новая техника была на мне, — рассказывает Анатолий Васильевич. — Есть проблема, я иду в рейс, чтобы найти причину, обучить механика. После вспышки холеры на Волге на всем пассажирском флоте внедряли установки для приготовления питьевой воды. Затем на транзитном флоте. И все установки через мои руки проходили. Что интересно, после этой работы я стал по запаху точно определять концентрацию хлора в воде.
Обещание
В ноябре 1984 года Анатолий Прилепко встретился со своими полковыми отцами — ветеранами Великой Отечественной войны, которые жили тогда в Улан-Удэ: полковником А. М. Акиловым, старшиной П. В. Николаевым, подполковником Н. А. Глебовичем, старшим лейтенантом Л. В. Зуевым. Анатолий Васильевич тепло отзывается о них, благодарен им за все хорошее, чему научили, за то, что уберегли от смерти.
Анатолий Васильевич Прилепко дал однополчанам обещания. Первое: окончить вуз. Второе: любить Родину. Третье: добросовестно служить (работать) и со временем передать эстафету молодому поколению России.
О первых двух пунктах мы уже рассказали. А что касается третьего, Анатолий Васильевич — частый гость в школах города. Его рассказы с интересом слушают не только дети, но и педагоги, те годы и для них далекая история. И не только слушают — задают вопросы. Так что слово свое сын полка сдержал.
"Сын полка" - термин, зародившийся еще во второй половине 18 столетия. Но он стал действительно массовым в годы Великой Отечественной войны, когда тысячи детей находили приют в отрядах Красной армии. Ребята в возрасте от шести до пятнадцати лет - по современным меркам еще совсем дети - наравне с взрослыми защищали свою Родину. Как и почему они оказывались в боевых частях? И почему выбрали именно этот нелегкий путь?
По официальным данным, в рядах Красной армии было около трех с половиной тысяч так называемых "детей полка". Цифры, скорее всего, заниженные: многие командиры отрядов скрывали ребят, чтобы уберечь их и себя от ненужных расспросов и формальностей. Становились "сыновьями" и "дочерями" по-разному. Но, в целом, можно выделить три основных пути, говорит доцент факультета истории Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина Анатолий Никифоров:
"Во-первых, в части Красной армии большинство детей попадали, лишившись близких и родственников, проще говоря, те, кто оказались сиротами. Второй путь, менее многочисленный - это собственные дети действующих командиров полков, которые в тяжелую военную пору считали необходимым держать их при себе. Справедливо полагая, что в тылу они могут остаться без должной родительской опеки. И третий путь - это дети, которые убегали из своих семей, несовершеннолетние добровольцы, которые умудрялись тем или иным образом добраться до линии фронта и оказаться в составе действующей армии".
Оказавшись среди солдат Красной армии, ребята старались не отставать от старших товарищей и быть наравне с ними. Однако командиры, взяв на себя ответственность за ребенка, пытались как можно дольше оградить его от ужасов войны, говорит Анатолий Никифоров:
"По возможности, детей старались не привлекать к боевым действиям, которые угрожали их жизни. Большинство служили ординарцами, писарями, девочки - санитарками. И только 10-15% из этого числа были юными воинами, которые по разным причинам, сами того желая, конечно, участвовали в боях в составе экипажей танков. Если говорить о юных бойцах на флоте - то их там было больше. Понятно, на корабле сложно стать какой-то особой частью экипажа, там все принимают участие в боевых действиях".
У войны – недетское лицо Миллионы детей и подростков прошли через войну- находились на оккупированных врагом территориях СССР, трудились на заводах в советском тылу, сбегали на фронт, чтобы бить фашистов. Они взрослели за недели и месяцы, навсегда лишенные детства и юности.Несмотря на то, что шансов сражаться вместе с советскими бойцами было больше на корабле, самые героические подвиги юные добровольцы совершали на суше и в небе, рассказывает директор Музея войск ПВО в поселке Заря Балашихинского района Московской области, военный историк Юрий Кнутов:
"Среди детей были и разведчики, и те, кто служил в пехоте, и танкисты. Был даже один летчик - Аркадий Каманин, совершивший большое количество боевых вылетов (самый молодой летчик Второй мировой войны, первый вылет совершил в 14 лет, прозвище "Летунок" — прим. ред.). Девочки служили санитарками. Среди них самая известная - это будущая актриса, народная артистка Советского Союза Элина Быстрицкая. Вообще, многие из этих "детей полка" впоследствии стали Героями Советского Союза, художниками известными, учеными, генералами. То есть, фактически, это была такая школа, которая помогала сформировать новое поколение патриотов своей Родины".
Многие из "сыновей полка" впоследствии выбрали военную карьеру, стали заслуженными военачальниками, генералами. Исполнили свою детскую мечту.
Ветеран Александр Николаенков, прошедший войну ребенком, поведал об оккупации Смоленщины и суровом партизанском быте.
Школьники любят слушать рассказы Александра Сидоровича Николаенкова про военное время. Вероятно, потому, что он прошел войну, когда сам был таким же мальцом. В 11 лет примкнул к партизанскому отряду, в 12 – уже шел в наступление в составе 158-й боевой дивизии. Сегодня из 10 тысяч бойцов той дивизии остались в живых 11 человек. Они и сейчас 80-летнего Николаенкова называют по старой привычке – Шурик.
Боец Шурик
Сашу Николаенкова война выдернула из третьего класса советской школы – немцы оккупировали Смоленщину, в самом центре которой находится село Ново-Безменово Ярцевского района.
– Наше село было рядом с лесом, поэтому немцы-оккупанты к нам без особой нужды никогда не совались, боялись засевших в лесу партизан. Появлялись раз в месяц, местных не трогали, – вспоминает Николаенков. – Помню, приходили только еду забирать у крестьян. К нам домой тоже однажды явились. Мама им говорит: еды нету, а немец давай шмонать – и нашел спрятанные припасы. Мы все знали, чем это может закончиться – расстреляют всех. Но он только зыркнул на нас и быстро вышел. Партизаны к тому времени в лесу окрепли, и немцы их реально побаивались. В 1943 году пошел слух: немцы готовятся к отступлению, всех гонят в Германию – женщин, стариков, детей. К тому времени мы с 6-летним братом остались в доме только с дедом: мама умерла от тифа, отец ушел на войну. Партизаны из леса дали всем односельчанам сигнал: уходить в лес и прятаться.
Лесной партизанский быт Николаенков подробно помнит до сих пор. Землянку, блинчики из мерзлой картошки, прозванные за вкусовые качества «тошнотиками», эпидемию тифа и свет от пожара на месте родной деревни – немцы, не найдя там местных жителей, спалили ее дотла. 11-летний Шурик больше всего жалел пропавшую в пожаре матроску, подаренную крестной.
– Навоюешь себе еще этих матросок, – сказал Шурику солдат Красной армии, который пришел в 1943-м освобождать Смоленщину.
– Когда в 1943-м пришли наши, брата моего Петю отправили в спецдетдом. Мне как взрослому по военным меркам – 12 лет! – предложили отправиться на фронт.
Александр Николаенков / Личный архив
640 дней войны
21 месяц, 640 дней войны, маршрут – от Смоленска до Польши. Маленькому бойцу перешили военную форму, укоротили пилотку, батальонный мастер сшил на заказ сапоги детского размера. В остальном боец Шурик был, как все: жил в казарме, ел солдатскую кашу, привилегиями возраста, говорит, не пользовался.
– Даром я свой хлеб не ел: меня сразу взяли в обучение связистом – мы возили донесения, ремонтировали радиостанции. Тогда я выучил морзянку и помню ее до сих пор – могу отбить любой текст, – рассказал бывший сын полка.
В конце 1943-го пришла телеграмма – есть возможность отправиться на учебу в Суворовское училище. Разговор с командиром был коротким:
– В училище или в наступление?
– В наступление! – взял под козырек сын полка.
158-я дивизия прошла Белоруссию и Прибалтику, участвовала в знаменитой операции «Багратион». Николаенков до сих пор каждый год ездит в Витебск – теперь уже как ветеран. В витебской 5-й гимназии организован Музей боевой славы 39-й армии – освободительницы города.
Пацан есть пацан – Шурик Николаенков к концу войны собрал коллекцию трофейного оружия: немецкий, бельгийский пистолеты, американский автомат, два бинокля. Оружие осталось в части, а один из биноклей пришлось позже продать, чтобы спастись от послевоенного голода.
Опасных ситуаций было много, но Шурик прошел войну без царапины. Был юркий и везучий, и однополчане попались что надо – сберегли сына своего полка.
– Особенно мы сдружились с Жоркой Сурбоносом, которому на тот момент было
22 года, – вспоминает Николаенков. – После войны, спустя 30 лет, мы случайно встретились на улице и моментально друг друга узнали. Хотя расстались совсем юными, а встретились, когда каждому уже было под 50 лет! Пошли в самый крутой ресторан в городе – нас без галстуков даже пускать не хотели. Но сразу пустили, как узнали нашу историю!
Николаенков на всю жизнь запомнил, как командующий фронтом при нем торжественно наградил командирскими часами однополчанина. «Вот бы и мне такие!» – думал пацан. И мечта сбылась: через 60 лет на открытии мемориала авиаполка «Нормандия – Неман» во Франции Александр Сидорович, который поехал на мероприятие в составе ветеранской делегации, получил именные часы из рук Верховного главнокомандующего – Владимира Путина. Настоящие, командирские.
День Победы
– Командир мне сказал: мы пойдем дальше, в Европу, а тебе надо возвращаться, учиться, – вспоминает Николаенков. – В Москву мы ехали 8 суток – где на санях, где товарняком. С мешком сухарей за плечами. Помню, сопровождал меня сержант Сергей Северинов. Когда мы приехали к нему домой, его жена нажарила картошки с луком и салом. Ничего более вкусного в моей жизни никогда не было...
После войны сын полка поступил в «железку» – железнодорожное училище №5, потом работал на заводе, далее поехал в родной Смоленск работать штукатуром-отделочником, восстанавливать разрушенное войной.
– Когда узнали, что я фронтовик, затащили меня на местное радио агитировать всех хорошо работать, – смеется Николаенков. – Но военная тема перетянула. Пошел в армию сначала срочником, потом – сверхсрочником, успел послужить в Германии, потом был прикомандирован адъютантом к центральному аппарату Министерства обороны. Сегодня тоже работаю – я себя называю «слесарем по ремонту душ», – на встречах рассказываю школьникам и взрослым о войне. И о том, почему мы тогда победили.
/Наша справка
Традиция «сынов полка» возникла задолго до Великой Отечественной войны. Еще в XVIII веке в составе русской армии в каждой части числился юный барабанщик, а на каждом корабле – юный гардемарин.
По данным Центрального архива Министерства обороны, во время Великой Отечественной войны воевали 3500 юных бойцов в возрасте до 16 лет. Дети попадали в боевые части несколькими путями: солдаты подбирали сирот, беспризорников или потерянных во время войны мальчишек, либо командиры брали своих сыновей на войну с собой, чтобы не оставлять их в неизвестности в тылу, а самые отчаянные, несмотря на юный возраст, сами бежали на фронт.
/Самые известные сыны полка
Толя Воронов, 6 лет, остался сиротой, был подобран солдатами и к шести годам прошел всю войну с одной из гвардейских дивизий.
Сергей Алешков, 6 лет, был награжден медалью «За боевые заслуги» за спасение командира. Попав под обстрел, маленький боец не испугался, а вовремя позвал на помощь и помог откопать заваленный блиндаж с командиром полка и несколькими офицерами.
Володя Тарновский, 11 лет – уроженец Славянска, остался во время войны сиротой, присоединился к 229-й стрелковой бригаде, с которой дошел до Берлина и расписался на Рейхстаге. После войны жил в Латвии, возглавлял республиканское правление Латвийской ассоциации борцов антигитлеровской коалиции (ЛАКЦА).
Аркадий Каманин, 14 лет – самый молодой летчик Второй мировой войны. Старшие коллеги прозвали его Летунок. В 1943-м прибыл в штурмовой авиационный корпус на Калининском фронте, которым командовал его отец. Совершил 650 вылетов, был награжден орденом Красной Звезды. В 1947 году в возрасте 18 лет скоропостижно скончался от менингита.
Федя Самодуров, 14 лет – воспитанник мотострелковой части, был подобран армейцами в разрушенном воронежском селе. Вместе с частью участвовал в реальных боях за Тернополь. Во время одного из сражений, когда почти весь расчет погиб, подросток вместе с уцелевшим бойцом взялся за пулемет и смог задержать врага, за что был награжден медалью «За отвагу».
Эти маленькие солдаты победы воевали наряду со взрослыми
Традиция «сыновей полка» существовала в русской армии с давних времен. Еще в XVIII столетии в России в каждой воинской части был хотя бы один юный барабанщик, а на каждом корабле - несовершеннолетний гардемарин. Известно, что в годы Первой мировой войны в некоторых русских частях также были свои воспитанники. Так, в фондах Новосибирского областного краеведческого музея хранится фотография 14-летнего сына полка, кавалера Георгиевского креста, датированная 1915 годом. Новый виток развития институт «сыновей полка» получил с началом Великой Отечественной войны.
В регулярных частях РККА пополнение в рядах юных воинов появлялось тремя путями. Во-первых, солдаты воинских подразделений подбирали детей, оставшихся без попечения родителей в ходе боевых действий. Это могли быть как сироты, так и просто потерявшиеся дети.
Во-вторых, в советских частях нередко были случаи, когда родители, занимающие командные должности, один или оба, проходя службу в подразделении, привозили на передовую детей, не без оснований полагая, что так для ребенка будет безопасней, нежели в тылу.
В-третьих, пополнение происходило и за счет детей, убежавших из тыла на фронт и удачно добравшихся до передовой. На флоте те же самые дети именовались юнгами.
Сын полка Володя Тарновский ставит автограф на колонне Рейхстага
Юнга крейсера «Красный Кавказ», награжденный орденом Красной Звезды. Севастополь, 1944 год
По данным Центрального архива Министерства обороны РФ, во время Великой Отечественной войны было 3 500 юных фронтовиков в возрасте до шестнадцати лет. В это число не вошли юные герои подполья и партизанских отрядов. Очевидно, что цифра занижена, поскольку нередко командиры не афишировали наличие у себя в подразделении ребенка.
6-летний Толя Воронов, прошедший боевой путь с одной из гвардейских дивизий, знакомится со своими новыми товарищами в детском доме №9. Московская область. Май 1945 года
Дети оставались в регулярной части с разрешения командира подразделения, нередко втайне от вышестоящего командования. Юный солдат мог остаться в части и с разрешения лиц командного состава, которые вносили его в список части и ставили на довольствие. В этом случае ребенку выдавалось обмундирование. Могло быть выдано и личное оружие.
Большинство из сыновей полка просто выполняли различные хозяйственные функции в подразделении. Однако немало среди них принимали непосредственное участие в боевых действиях: юные разведчики, пехотинцы, танкисты, юнги и даже 14-летний летчик Аркадий Каманин по прозвищу Летунок.
14-летний летчик Аркадий Каманин
Многие юные солдаты были награждены орденами и медалями. Самым юным сыном полка, награжденным боевой наградой, стал, вероятно, шестилетний Сергей Алешков, который под Сталинградом спас командира, под обстрелом позвав на помощь и приняв участие в откапывании заваленного блиндажа с командиром полка и несколькими офицерами. За это он был награжден медалью «За боевые заслуги».
15-летний разведчик Вова Егоров с бойцами своего подразделения. Действующая армия. Апрель 1942 года
А вот это фото - самое, пожалуй, «раскрученное». Оно появилось на выставке фронтового фотокорреспондента Анатолия Егорова. Из числа других оно запомнилось, может, благодаря фамилии «главного героя» - Жайворонок, Витя Жайворонок...
А недавно этот снимок появился уже в Интернете. Сам автор подписал его так: «Командир стрелкового батальона майор В. Романенко рассказывает югославским партизанам и жителям села Старчево, что в районе Белграда, о боевых делах юного разведчика - ефрейтора Вити Жайворонка. 2-й Украинский фронт, октябрь 1944 г.»:
Потом появились и другие варианты этой фотографии. Люди хотели дотронуться до маленького победителя. Может быть, на счастье. И фотографии снимали эти моменты. Но кто такой Виктор Жайворонок? Откуда он? Как сложилась судьба этого мужественного парня? К сожалению, на эти вопросы точного ответа нет... Известно лишь, что родом он будто бы из-под Николаева, воевал в партизанском отряде, а в 1943 году ушел на фронт с одной из воинских частей. Как видим, дошел до Югославии, награжден орденом Красной Звезды...
Не удалось пока ничего узнать и о комбате В. Романенко, который, вероятно, тоже из Украины. Остается лишь надеяться, что, возможно, кто-то из читателей что-то знает об этих людях. И, возможно, напишет. Или расскажет об этом маленьком герое.
Люди хотят дотронуться до маленького победителя. Юный разведчик Виктор Жайворонок в освобожденном сербском селе Старчево. Октябрь 1944 года. Еще в 1941 году под городом Николаевым Витя ушел в партизанский отряд, а в 1943 году присоединился к одной из частей Красной Армии, штурмовавшей Днепропетровск. За участие в боях с фашистами на югославской земле награжден орденом Красной Звезды
А сверстники маленьких солдат просто радовались добытой ими победе...
По материалам Интернета подготовил Константин Хиценко
Серёже Алешкову было 6 лет, когда немцы казнили его маму и старшего брата за связь с партизанами. Произошло это в Калужской области.
Серёжу спасла соседка. Она выбросила ребёнка из окна хаты и крикнула, чтобы он бежал что было сил. Мальчик бросился в лес. Дело было осенью 1942 года. Трудно сказать, сколько времени бродил ребёнок, голодный, измученный, замёрзший в калужских лесах. На него натолкнулись разведчики 142-го гвардейского стрелкового полка, которым командовал майор Воробьёв. Они перенесли мальчика на руках через линию фронта. И оставили в полку.
Трудней всего было подобрать одежду для маленького солдата: ну где найдёшь сапоги тридцатого размера? Однако со временем отыскалась и обувь, и форма –всё как полагается. Молодой неженатый майор Михаил Воробьёв стал для Серёжи вторым отцом. Кстати, позднее он официально усыновил мальчика.
– Вот только мамы у тебя нет, Серёженька, – как-то грустно сказал майор, гладя по коротко стриженым волосам мальчика.
– Нет, так будет, – ответил тот. – Мне нравится медсестра тётя Нина, она добрая и красивая.
Так с лёгкой руки ребёнка майор нашёл своё счастье и прожил с Ниной Андреевной Бедовой, старшиной медицинской службы, всю свою жизнь.
Серёжа помогал старшим товарищам как мог: носил бойцам почту и патроны, в перерывах между боями пел песни. У Серёженьки оказался замечательный характер – весёлый, спокойный, он никогда не ныл и не жаловался по пустякам. А для солдат этот мальчик стал напоминанием о мирной жизни, у каждого из них остался дома кто-то, кто их любил и ждал. Все старались приласкать ребёнка. Но своё сердце Серёжа раз и навсегда отдал Воробьёву.
Медаль «За боевые заслуги» Серёжа получил за то, что спас жизнь своему названному отцу. Однажды во время фашистского налёта бомба разворотила блиндаж командира полка. Никто, кроме мальчика, не видел, что под завалом из брёвен находится майор Воробьёв.
Глотая слёзы, мальчик попытался сдвинуть брёвна в сторону, но только разодрал руки в кровь. Несмотря на продолжающиеся взрывы, Серёжа побежал за подмогой. Он привёл к заваленному блиндажу солдат, и те вытащили своего командира. А гвардии рядовой Серёжа стоял рядом и рыдал в голос, размазывая грязь по лицу, как самый обыкновенный маленький мальчик, которым он, собственно, и был.
Командующий 8-й гвардейской армией генерал Чуйков, узнав о юном герое, наградил Серёжу боевым оружием – трофейным пистолетом «вальтер». В бою под Сталинградом Сережу ранило в ногу осколком, он попал в госпиталь, а после лечения сразу же вернулся в родную часть. Но Михаил Данилович Воробьев решил больше не рисковать, усыновил мальчика и отправил его учиться в Тульское Суворовское училище. Известно, что Сергей Алешков окончил Суворовское училище и Харьковский юридический институт. Много лет проработал юристом в Челябинске, поближе к своей семье – Михаилу и Нине Воробьёвым. В последние годы работал прокурором. Умер рано, в 1990 году. Сказались годы войны.
История сына полка Алешкова кажется легендой, если бы не старая чёрно-белая фотография, с которой доверчиво смотрит на нас улыбающийся круглолицый мальчик с лихо надвинутой на одно ухо пилоткой. Гвардии рядовой Серёженька. Ребёнок, попавший в жернова войны, переживший много бед и ставший настоящим человеком. А для этого, как известно, нужна не только сила характера, но и доброе сердце.
Апрель 1943. Награждение. Справа - командир полка Воробьев, в центре - гвардии рядовой Сережа Алёшков (из фронтовой газеты)